Дав отмашку остальным, они спокойно покинули сооружение. Ничего, что можно было бы посчитать трофеем, кроме двух разбитых пулеметов и небольшой оружейки, в сарае не наблюдалось.
— Как Шаман?
— Ребра сломаны, потроха отбиты, но жив, броник спас.
— Хоть это хорошо.
Снующие вокруг незнакомые вооруженные люди нервировали, но Баринов реагировал на них спокойно. Наемники по одному собирались во дворе, туда же аккуратно принесли раненых Алексея и Бронислава.
— Знаешь, что сказал наш юный шеф, когда запретил Костину браться за это дело? — поинтересовался Бок.
— Нет, меня же с вами не было.
— Что мы найдем здесь только лихую банду и поросей-людоедов. Это помимо проблем с властями.
— На то он и шеф. Жаль только, что мы этого не знали.
— Костину он впрямую запретил, я свидетель.
Ярослав, на свою беду, попался им на глаза именно в этот момент. Выбравшись из доспехов, пилоты переглянулись и не сговариваясь шагнули в одном направлении: кое у кого на этом дворе в организме наблюдалось явно избыточное количество непереломанных костей.
ГЛАВА 6
Брать меня «на дело» пэгэбэшники категорически отказались, несмотря на юридическое совершеннолетие, наличие родовой печатки и личной заинтересованности. Поскольку «предатель» Баринов решительно встал на их сторону, пришлось заняться делами, о которых бойцам невидимого фронта знать не стоило. Взяв с меня самую суровую клятву, что не увяжусь следом, ни Бок, ни Рогов даже не подумали как-то ограничивать меня в остальных передвижениях, так что начинающаяся ночь была в полном моем распоряжении.
Обычный велик, валявшийся на складе агентства, благополучно довез меня почти до самого пригорода ничуть не хуже джипа. Самое смешное, я даже времени затратил меньше, чем тогда, потому что двигался напрямую, а не в объезд. Ну еще и сила мне в помощь. Когда можешь крутить педали со скоростью чемпиона и при этом почти не уставать, велосипед мало чем уступает по скорости машине.
В охране своего жилища патрульный гораздо больше надеялся на собаку, чем на нормальные запоры. То ли так верил в алабая, то ли не хотел выделяться из общей массы, то ли банально сглупил — теперь уже не узнаю. Ни в чем не повинное животное я просто усыпил, других домочадцев у сержанта не было. Тайник в подвале нашелся легко — это не весь дом обшаривать и обстукивать, а содержимое его меня порадовало: три спортивные сумки, доверху набитые заботливо уложенными пачками банкнот, обещали солидный куш. С сожалением оставив одну из них для улик пэгэбэшникам, покинул дом, приведя все в первозданный вид. Вряд ли от операции будут другие трофеи, но хотя бы в минусе не останусь. Попетлял для надежности, принял еще кое-какие меры и, спрятав сумки в наспех сооруженном тайнике неподалеку от города, налегке отправился домой. На все про все ушло чуть больше двух часов, даже устать не успел. Вернувшись, как мог успокоил Бориса и прислушивающихся китайцев — Шаман явно был их любимцем. А дальше мы так и просидели всю ночь около рации, ожидая вестей.
По иронии судьбы раненых «героев» вместе с помятым Костиным повезли в ту самую больницу № 15, где я когда-то стажировался. И это лишь для меня с тех пор вечность прошла, а контингент врачей там почти не изменился, так что стоило мне войти, как сразу оказался узнанным. Черт побери: Егора, оказывается, здесь очень даже любили и переживали, когда он пропал, а я про это даже не знал. В мои-Егоровы воспоминания больница врезалась как крайне неприятное место.
— Егор! Ты?! — облапывает и трясет меня могучий хирург со смешной фамилией Котенок, с бригадой которого я часто работал. Ударение в фамилии — на последний слог, при ошибке можно было получить в ухо или, как в моем случае, занудную нотацию, но как его звали за глаза — догадаться несложно. — Господи, живой, мы ж тебя похоронить уже успели! Леська, смотри, узнаешь паршивца?
— И-и-и! — счастливо верещит, несмотря на ранний час, сильно располневшая медсестра Олеся, повисая у меня на шее. — Вырос-то как! Вымахал! А красавчик-то, красавчик!!!
Константин Михайлович спасает меня от участи быть раздавленным и утаскивает в крохотную комнатку для дежурного персонала, где я попадаю в лапы остальной бригады. Бессвязные возгласы, тисканье и похлопывания продолжаются еще пару минут: меня, как эстафетную палочку, передают от одного к другому.
— Ну выкладывай, как жил, где пропадал? Я тогда в мае в училище ходил, мне сказали, у тебя источник перегорел и ты, скорее всего, сбежал, чтобы с собой покончить, — без обиняков выдает хирург узнанный расклад, получив меня обратно после круга обнимашек. Пытаясь незаметно оттереть с рукава крем от чьего-то куска торта, в который я умудрился вляпаться в процессе, отвечаю старой доброй классикой: — Не дождетесь!!! — но продолжаю уже нормальным голосом: — А так — да: и источник перегорел и сбежал. Много чего было…
— А правда, что в училище вашем заговорщики всем заправляли?
— Про всех не скажу, но парочка была. Они, гниды, меня и уработали.
— И как ты теперь? — Врачи, даже неодаренные, лучше других знали о проблемах с психикой магов при потере источника, так что сочувствие в голосе второго дежурного хирурга, чьи ФИО абсолютно выветрились из памяти, было неподдельным.
— Почти два года потребовалось, чтоб восстановиться.
— О, молодчага! Даешь! — со всех сторон посыпались поздравления, одновременно звучат вопросы:
— Чай с тортом будешь?
— К нам вернешься?
— Учиться теперь пойдешь?
Звонок от ворот спасает меня от необходимости отвечать, а вскоре в дверях появляется Бок и с облегчением восклицает:
— О, шеф! Ты уже здесь! Наших привезли!
— Уже иду!
— Шеф? — иронично спрашивает, натягивая шапочку, старший бригады.
— Так случилось, — пожимаю плечами.
— Ну пойдем посмотрим на твоих, — перестраивается на деловой лад Котенок, как будто эта шапочка послужила переключателем.
В приемном покое многолюдно и шумно, вместе с ранеными приехали остальные бойцы. Привычная обстановка, команды Котенка, другие знакомые голоса и запахи обрушиваются на меня, словно и не было этих двух с лишним лет. Первым делом бросаюсь к каталке Алексея, опережая врачей.
— Васин Алексей, одаренный; сломаны четыре ребра, имеются внутренние ушибы, ничего критичного, — с облегчением убираю руки от виновато скалящегося сквозь боль Шамана. Для светлого одаренного действительно не страшно, тугую повязку ему уже кто-то вполне профессионально наложил. Земеля, все это время неслышно стоявший рядом, отмирает и с хрипом выдыхает.
— У этих ерунда, царапины, — пока я занимался Лехой, медики успели осмотреть остальных, — посмотри вон тех! — указывает мне на Костиных хирург.
— Костин Бронислав; ранение в плечо, других ран нет. Сустав и кости раздроблены, нужна операция, — отзываюсь после диагностики.
— Я то же определил, готовьте его! — отдает Котенок команду медсестрам.
— Костин Ярослав Владимирович; ушибы, перелом правой руки, перелом челюсти в трех местах; жить будет… к сожалению, — выношу диагноз последнему из пациентов.
Врач окидывает меня удивленным взглядом, но никак не комментирует последнее заявление. Другой персонал начинает заниматься легкоранеными.
— В операционную пойдешь? Без тебя есть риск, что парень инвалидом может остаться! — зовет меня с собой Константин Михайлович, кивая на лифт, где скрылась каталка с Брониславом.
Возвращаюсь к Шаману, тратя еще часть сил на обезболивание и заживление. Костин-старший с мольбой смотрит на меня, другие наемники тоже замерли в ожидании ответа.
— Пойду, конечно, — тяжело вздыхаю. Запал прошел, а предстоящий вид раздробленных костей и мяса радости не внушает. Но Бронислав — не директор, к нему у меня претензий нет.
Освободившись, нахожу Алексея, его мы с Олегом сразу же забираем домой. Даже без моей помощи он восстановится за несколько дней, разве что еще с неделю навыки работы с источником разрабатывать придется — в местах заросших переломов должны образоваться новые каналы передачи энергии. Так и не поспавший Бок, доставив раненых, сразу же умчался в контору — он остался там за все руководство разом — отец и сын Костины заняли койко-места на несколько дней точно, все зависит от того, как будут лечить. По идее, хотя бы простейшие медицинские артефакты у них, с их профессией, должны быть, «лечилки» я им точно заряжал, но вот сколько штук у них теперь осталось — большой вопрос. А я делать для них что-то сверх уже оказанной помощи Брониславу не собираюсь.